понедельник, 14 декабря 2015 г.
четверг, 15 октября 2015 г.
Достойный противник или порочный дикарь?
Достойный противник или порочный дикарь?
16 июня 1809 г., на третий день после сражения при Раабе в Австрии, французский дворянин Жак Шевийе описывал в своем письме одного из вражеских солдат, с которым ему пришлось сражаться. Это был такой же человек, как и сам Шевийе, наделенный теми же рефлексами, разделявший те же страхи и мелкие удовольствия: в описании француза враг не выглядит чудовищем. Однако пишущего удивило при столкновении, прежде всего, их несходство: тучность, угроза в глазах, другое поведение — все то, что отличало его противника от французских военных. Когда Шевийе потребовал, чтобы противник сдался, «этот солдат внезапно остановился, вздумал сопротивляться, скрестив со мной штык; он ответил мне на хорватском языке, которого я не понял». Вскочив на лошадь, молодой француз принялся кружить вокруг врага, «что дало мне время рассмотреть этого презренного солдата, который не хотел считаться со мной». И что же он увидел? Человека одновременно грубого и уязвимого, жестокого и боязливого. «Это был толстый хорватский увалень, совершенно неотесанный, похожий больше на дикаря, чем на нормального солдата. Распахнутая куртка открывала широкую обнаженную грудь; лицо и воротник его почернели от жира и пороха, вероятно, он потерял шапку, потому что голова его была непокрыта, густые черные волосы были взъерошены и закрывали ему глаза». И в данных обстоятельствах, в этой несчастливой встрече хорват был, прежде всего, врагом, которого нужно было убить, чтобы избежать опасности и не быть убитым самому. У них не было времени на те мелкие жесты, которые могли бы установить между ними хоть некое подобие братства. Будучи врагом, он должен быть повержен, уничтожен. Шевийе заключает: «Я вновь грозно приказал ему бросить ружье. Тогда, то ли из страха, то ли желая спастись, он попятился назад, не опуская штыка. Его упрямство лишь подстегнуло меня; два-три прыжка лошади — я был слева и нанес ему сильный удар саблей по голове, он упал».
Во время войны смерть противника — повседневное событие, и сам факт убийства другого человека не вызывает никаких особых эмоций. Именно такого поведения от него ожидают, и нет никаких оснований предполагать, что это убийство взволновало Шевийе или лишило его сна. Сын солдата, он родился в среде, проникнутой воинственным духом, в Ла-Фэр в Пикардии; юность его прошла под сенью армейских знамен, и он мечтал лишь о том, как самому сделаться солдатом. Между тем, его описание хорвата необыкновенно благодаря тем деталям, которые выдают определенный интерес, даже некую симпатию к этому только что поверженному противнику, которого он сравнивает с «дикарем». Этот интерес зародился из личного опыта на войне и из некой новой близости, установившейся с обитателями других европейских стран, даже самых далеких. Перед тем как попасть в Австрию, юный трубач, записавшийся в армию в возрасте 15 лет, уже совершил увлекательное путешествие на службе императору, проехав из Голландии в Германию, из Италии в Австрию и Венгрию. Это путешествие, ставшее для него почти что обрядом посвящения во взрослую жизнь, открыло перед ним весь европейский континент.
Постепенно люди, которым он должен был противостоять, переставали казаться незнакомцами или варварами, внушающими страх; это были такие же европейцы, как и он сам, люди, чьих родственников он встречал в деревнях, лежавших на его долгом пути. Это были такие же европейцы, с которыми можно побеседовать, найдя некий общий язык.
Тот же самый Шевийе рассказывает, что в 1809 г. в Италии, под деревней Бальоне, он с товарищами натолкнулся на двух гусаров из австрийской армии, которые вместо того чтобы напасть, знаком подозвали их к себе и предложили выпить вместе. У Шевийе во фляге было местное вино, а австриец, с которым он общался, держал в руках хорошую водку. Разумеется, вначале французы оставались настороже, опасаясь ловушки. Однако солдатское любопытство и общительность одержали верх, и по истечении нескольких напряженных минут, говоря по-итальянски, под пристальными взглядами товарищей, двое мужчин в сцене, напоминающей эпизод из Первой мировой войны, решились побрататься.
Постепенно люди, которым он должен был противостоять, переставали казаться незнакомцами или варварами, внушающими страх; это были такие же европейцы, как и он сам, люди, чьих родственников он встречал в деревнях, лежавших на его долгом пути. Это были такие же европейцы, с которыми можно побеседовать, найдя некий общий язык.
Тот же самый Шевийе рассказывает, что в 1809 г. в Италии, под деревней Бальоне, он с товарищами натолкнулся на двух гусаров из австрийской армии, которые вместо того чтобы напасть, знаком подозвали их к себе и предложили выпить вместе. У Шевийе во фляге было местное вино, а австриец, с которым он общался, держал в руках хорошую водку. Разумеется, вначале французы оставались настороже, опасаясь ловушки. Однако солдатское любопытство и общительность одержали верх, и по истечении нескольких напряженных минут, говоря по-итальянски, под пристальными взглядами товарищей, двое мужчин в сцене, напоминающей эпизод из Первой мировой войны, решились побрататься.
Каждый пересек рукав реки и достиг островка, бывшего нейтральной территорией, где они и провели добрую четверть часа, выпивая за здоровье друг друга. Шевийе объяснял в письме к отцу, что значил для него этот миг, высоко им оцененный. «Тогда мы выпили каждый из своей фляги за здоровье другого и предложили выпить друг другу, я — вина, а он — водки, и так повторилось три или четыре раза. Вот так, отец, — добавляет Шевийе, — мы: ваш сын, трубач Восьмого полка конных стрелков, и гусар из полка Марии-Терезии, которые ведут непримиримую войну — мы, похоже, примирились и опустили оружие, выпив вместе с равным доверием друг к другу. По тому, как мы вели себя, можно было подумать, что мы давно знакомы и походим скорее на друзей, нежели на врагов; гусар бывал во Франции и сохранил уважение к французам».
Этот эпизод показывает, в какой мере жизнь военного, при благоприятных обстоятельствах, может способствовать тому, чтобы развеялась враждебность между людьми и культурами, даже между противниками. Желание узнать друг друга рождается из странствий по Европе и из первой встречи с другими людьми и культурами, которая раздвигает духовные горизонты и накладывает отпечаток на мировосприятие солдат на всю оставшуюся жизнь. Это происходит как с новобранцем, вырванным против собственной воли из родной деревни, так и с кадровым офицером, чья жизнь связана с почти постоянными переездами. Ни одно другое поколение не путешествовало так далеко, как поколение 1790—1800 гг., участвовавшее в войнах в Европе и за ее пределами. И позднее таких странствий, в сопоставимых масштабах, не повторит ни одно другое поколение, за исключением того, на чью долю выпадет война 1914—1918 гг.
Этот эпизод показывает, в какой мере жизнь военного, при благоприятных обстоятельствах, может способствовать тому, чтобы развеялась враждебность между людьми и культурами, даже между противниками. Желание узнать друг друга рождается из странствий по Европе и из первой встречи с другими людьми и культурами, которая раздвигает духовные горизонты и накладывает отпечаток на мировосприятие солдат на всю оставшуюся жизнь. Это происходит как с новобранцем, вырванным против собственной воли из родной деревни, так и с кадровым офицером, чья жизнь связана с почти постоянными переездами. Ни одно другое поколение не путешествовало так далеко, как поколение 1790—1800 гг., участвовавшее в войнах в Европе и за ее пределами. И позднее таких странствий, в сопоставимых масштабах, не повторит ни одно другое поколение, за исключением того, на чью долю выпадет война 1914—1918 гг.
среда, 16 сентября 2015 г.
пятница, 31 августа 2012 г.
Какие электронные образовательные ресурсы нужны современной школе
Какие электронные образовательные ресурсы нужны современной школе
Современный учебный процесс, протекающий в условиях информатизации и массовой коммуникации всех сфер общественной жизни, требует существенного расширения арсенала средств обучения; он должен строиться на основе широкого использования средств информационных и коммуникационных технологий (ИКТ), в частности, электронных образовательных ресурсов.Во-первых, это делает обучение более привлекательным с точки зрения учеников, предлагая им в школе те же технологии, которые они применяют для связи и развлечений вне школы и, тем самым, способствует уменьшению разрыва между обучением в школе и обучением, которое происходит вне школы. Во-вторых, и это самое главное, ИКТ позволяют реализовать активно-деятельностное обучение, учитывающее потребности и склонности каждого обучающегося. Современное техническое оснащение школ, использование средств ИКТ в учебном процессе создаёт необходимые условия для широкомасштабного внедрения прогрессивных педагогических технологий, применение которых в массовой школе ранее было невозможно.
Что мы знаем про ЭОРы
Согласно ГОСТ Р 53620-2009 электронный образовательный ресурс(ЭОР) – это образовательный ресурс, представленный в электронно-цифровой форме и включающий в себя структуру, предметное содержание и метаданные о них. Электронный образовательный ресурс может включать в себя данные, информацию, программное обеспечение, необходимые для его использования в процессе обучения.
По характеру представления информации ГОСТ Р 52657-2006 подразделяет ЭОР на мультимедийные, программные продукты, изобразительные, аудио, текстовые, электронные аналоги печатных изданий. Тем самым ЭОР позиционируется как главное понятие, находящееся на вершине иерархической системы.
Все многообразие ЭОР условно можно подразделить на информационные источники и информационные инструменты.
Информационный источник – это обобщающее понятие, описывающее различные виды информационных объектов. С точки зрения использования в учебном процессе важно различать простые информационные источники (звук, изображение, текст, видеоматериалы, модели) и комплексные, содержащие простые информационные источники, связанные гиперссылками (например, мультимедиа энциклопедии). Среди информационных источников могут быть выделены (по цели создания): общекультурные информационные источники (ресурсы), существующие независимо от учебного процесса (культурное и историческое наследие, природные объекты и явления); педагогические информационные источники (ресурсы, разработанные специально для целей учебного процесса).
Информационный инструмент учебной деятельности – это программныйпродукт, позволяющий учащемуся или учителю производить активные действия над информационным источниками (объектами), создавать их, менять, связывать, передавать и т.д. Среди информационных инструментов можно выделить:
• общепользовательские инструменты, используемые учителями и учащимися (веб-браузер, почтовая программа-клиент; программ просмотра графических изображений; программа воспроизведения мультимедийных файлов; текстовый редактор; редактор векторной графики; редактор растровой графики; редактор фотографий; редактор мультимедийных презентаций; редактор видеомонтажа и пр.);
• специализированные образовательные инструменты, используемые учителями и учащимися (интегрированная конструктивная творческая среда, включающая инструментарий для визуального программирования; тренажер обучения клавиатурному письму; тренажер формирования навыков грамотного письма; тренажер вычислительных навыков; редактор визуализации и анализа хронологической информации; инструмент для организации проектной деятельности; инструмент фиксации и визуализации данных комплекта цифровых датчиков, используемых в общем образовании; среды для программирования управляемых устройств, используемых в общем образовании и пр.);
• инструменты организации образовательного процесса, используемые учителями (электронный журнал; инструмент подготовки заданий для учащихся; инструмент управления компьютерами учащихся; система организации управления информационным образовательным пространством; инструмент организации и проведения урока, согласованный с электронным журналом; инструмент организации контроля за результатами обучения; инструмент дистанционной поддержки образовательного процесса и пр.).
Выделив в отдельные категории общекультурные источники и общепользовательские инструменты, все прочие ЭОР отнесем к категории педагогических электронных образовательных ресурсов (рис.1).
Согласно ГОСТ Р 53620-2009, ЭОР, прошедший редакционно-издательскую обработку, предназначенный для распространения в неизменном виде, имеющий выходные сведения, является электронным изданием. Учебное электронное издание – электронное издание, содержащее систематизированные сведения научного или прикладного характера, изложенные в форме, удобной для изучения и преподавания, и рассчитанное на учащихся разного возраста и степени обучения (ГОСТ 7.83-2001). На основании вышеизложенного в категории педагогических ЭОР выделим электронные учебные издания; все прочие педагогические ЭОР отнесем к категории электронных учебных материалов.
Современный учебный процесс, протекающий в условиях информатизации и массовой коммуникации всех сфер общественной жизни, требует существенного расширения арсенала средств обучения; он должен строиться на основе широкого использования средств информационных и коммуникационных технологий (ИКТ), в частности, электронных образовательных ресурсов.Во-первых, это делает обучение более привлекательным с точки зрения учеников, предлагая им в школе те же технологии, которые они применяют для связи и развлечений вне школы и, тем самым, способствует уменьшению разрыва между обучением в школе и обучением, которое происходит вне школы. Во-вторых, и это самое главное, ИКТ позволяют реализовать активно-деятельностное обучение, учитывающее потребности и склонности каждого обучающегося. Современное техническое оснащение школ, использование средств ИКТ в учебном процессе создаёт необходимые условия для широкомасштабного внедрения прогрессивных педагогических технологий, применение которых в массовой школе ранее было невозможно.
Что мы знаем про ЭОРы
Согласно ГОСТ Р 53620-2009 электронный образовательный ресурс(ЭОР) – это образовательный ресурс, представленный в электронно-цифровой форме и включающий в себя структуру, предметное содержание и метаданные о них. Электронный образовательный ресурс может включать в себя данные, информацию, программное обеспечение, необходимые для его использования в процессе обучения.
По характеру представления информации ГОСТ Р 52657-2006 подразделяет ЭОР на мультимедийные, программные продукты, изобразительные, аудио, текстовые, электронные аналоги печатных изданий. Тем самым ЭОР позиционируется как главное понятие, находящееся на вершине иерархической системы.
Все многообразие ЭОР условно можно подразделить на информационные источники и информационные инструменты.
Информационный источник – это обобщающее понятие, описывающее различные виды информационных объектов. С точки зрения использования в учебном процессе важно различать простые информационные источники (звук, изображение, текст, видеоматериалы, модели) и комплексные, содержащие простые информационные источники, связанные гиперссылками (например, мультимедиа энциклопедии). Среди информационных источников могут быть выделены (по цели создания): общекультурные информационные источники (ресурсы), существующие независимо от учебного процесса (культурное и историческое наследие, природные объекты и явления); педагогические информационные источники (ресурсы, разработанные специально для целей учебного процесса).
Информационный инструмент учебной деятельности – это программныйпродукт, позволяющий учащемуся или учителю производить активные действия над информационным источниками (объектами), создавать их, менять, связывать, передавать и т.д. Среди информационных инструментов можно выделить:
• общепользовательские инструменты, используемые учителями и учащимися (веб-браузер, почтовая программа-клиент; программ просмотра графических изображений; программа воспроизведения мультимедийных файлов; текстовый редактор; редактор векторной графики; редактор растровой графики; редактор фотографий; редактор мультимедийных презентаций; редактор видеомонтажа и пр.);
• специализированные образовательные инструменты, используемые учителями и учащимися (интегрированная конструктивная творческая среда, включающая инструментарий для визуального программирования; тренажер обучения клавиатурному письму; тренажер формирования навыков грамотного письма; тренажер вычислительных навыков; редактор визуализации и анализа хронологической информации; инструмент для организации проектной деятельности; инструмент фиксации и визуализации данных комплекта цифровых датчиков, используемых в общем образовании; среды для программирования управляемых устройств, используемых в общем образовании и пр.);
• инструменты организации образовательного процесса, используемые учителями (электронный журнал; инструмент подготовки заданий для учащихся; инструмент управления компьютерами учащихся; система организации управления информационным образовательным пространством; инструмент организации и проведения урока, согласованный с электронным журналом; инструмент организации контроля за результатами обучения; инструмент дистанционной поддержки образовательного процесса и пр.).
Выделив в отдельные категории общекультурные источники и общепользовательские инструменты, все прочие ЭОР отнесем к категории педагогических электронных образовательных ресурсов (рис.1).
Согласно ГОСТ Р 53620-2009, ЭОР, прошедший редакционно-издательскую обработку, предназначенный для распространения в неизменном виде, имеющий выходные сведения, является электронным изданием. Учебное электронное издание – электронное издание, содержащее систематизированные сведения научного или прикладного характера, изложенные в форме, удобной для изучения и преподавания, и рассчитанное на учащихся разного возраста и степени обучения (ГОСТ 7.83-2001). На основании вышеизложенного в категории педагогических ЭОР выделим электронные учебные издания; все прочие педагогические ЭОР отнесем к категории электронных учебных материалов.
среда, 27 июня 2012 г.
Аборигены, автохтоны, коренные жители
Аборигены, автохтоны, коренные жители
В обиходе историков и этнографов по прежнему в ходу главным образом первый и третий термины. Второй, очень популярный лет сорок назад и в истории, стал теперь достоянием биологии.
Слово «абориген» образовано из двух латинских слов, означающих «от начала»; «автохтон» — из одного древнегреческого, означающего «местный, коренной». В обиходе все три термина в общем вполне как будто взаимозаменяемы — только вот кого мы имеем основания так называть, а кого — нет?
Обратимся к примерам. Аборигены Австралии. К ним имя чрезвычайно подходит. От начала заселения человеком шестой части света они здесь обитают тысячелетий по крайней мере двадцать — тридцать.
Наверное, с той же уверенностью можно назвать маори аборигенами Новой Зеландии — однако известно ведь, что до маорийских племен, появившихся здесь в VIII-XII веках, на двух ее больших островах жили какие-то другие люди: следы их поселений найдены при раскопках.
Калмыки живут в Поволжье с XVII века; кто они здесь — пришельцы или местные? Ответ ясен: за три с лишним столетия пришельцы стали местными, а значит, и коренными.
Что ж, возьмем случаи переселений, более близкие к нашему времени. На территорию современной Каракалпакии каракалпаки были переселены хивинским ханом в 1811 году с низовьев Сырдарьи, где они до того обитали. Можно ли признать каракалпаков пришельцами в этих местах или они коренные жители? На наш взгляд, верна вторая точка зрения; присоединение к первой заставит историка устанавливать своеобразный срок давности, да еще очень большой (длиннее в данном случае ста семидесяти девяти лет или, для круглого счета, двух столетий). Вышло бы, будто лишь по истечении этого срока народ, переселившийся с других территорий, можно признать наконец коренным да местным.
Но в то же время мы говорим о коренных народах Сибири, отличая их тем самым от русских, хотя русское заселение Сибири началось за десятилетия до появления, скажем, калмыков в Калмыкии. И обычно не называем айнов — первопоселенцев Японии коренными жителями этой страны, хотя в момент появления предков собственно японцев (народа нихондзин) айны жили там уже много веков.
Эти примеры образуют несколько, может быть, длинноватое вступление к констатации факта: отличия между аборигенами и неаборигенами в той или иной области в каждом конкретном случае — свои.
Аборигены в Северной Америке конечно же (как и в Центральной, и в Южной) индейцы. Но в США в ходу и выражение «коренные американцы» — под ними понимают прямых потомков давних поселенцев — в отличие от эмигрантов, недавно приехавших в страну из других частей Америки, Европы, Азии. Словом, противопоставление коренных жителей новопоселенцам весьма условно, более того, оно может Завести довольно далеко. «Белые» расисты Великобритании требуют высылки за пределы страны людей, перебравшихся сюда десятки лет назад на постоянное жительство из бывших английских колоний.
В некоторых же странах Африки расисты «черные» выступают за высылку из этих стран всех людей европейского и азиатского происхождения, хотя бы их предки жили здесь уже несколько поколений.
На островах Фиджи националисты, принадлежащие к верхушке местной родовой знати, силой захватили власть, чтобы не допустить к ней политических деятелей, представлявших индостанскую по происхождению часть населения этих островов.
Имеют ли коренные фиджийцы право на большие права (простите тавтологию), чем «пришлые», точнее, потомки тех «пришлых», что завозились сюда до 1916 года в качестве дешевой рабочей силы британскими колонизаторами? Для сегодняшних фиджи-индийцев острова Фиджи — родина в полном смысле этого слова. Делать их неполноправными на родине — неужели это можно счесть справедливым? С тем же успехом можно заявить, что на территории Сибири право на власть имеют только те, кто принадлежит по происхождению к народам, заселявшим ее еще до прихода сюда русских. Если же учесть, что и из этих народов одни пришли в Северную Азию раньше, другие позже — и на земли, уже частично населенные другими этносами, то нам придется выяснять, какой из этих народов «более коренной», — и не в интересах исторической науки, не из благородного внимания к делам и судьбам предков, а для того лишь, выходит, чтобы использовать давние исторические события в чьих-то сиюминутных политических интересах.
Разумеется, мы привели этот пример лишь затем, чтобы стала ясна абсурдность такого подхода к проблеме.
Признавая права каждого народа, большого и малого, на развитие своей культуры, нельзя согласиться с тем, чтобы представители любого из них уже из-за своего происхождения автоматически получали преимущества перед людьми, принадлежащими к другим этносам.
И этой позиции вовсе не противоречат общая озабоченность судьбой малых народов Севера или та помощь, которую пытаются оказывать передовые американцы аборигенам Аляски, прогрессивные «белые» австралийцы — аборигенам пятой части света.
Коренные жители некоторых районов мира, колонизованных европейцами (главным образом европейцами, но не только ими) оказались в стесненном и унизительном положении, они были почти повсюду разорены экономически, угнетаемы политически, культура их размывалась, часто насильственно и сознательно. Им надо помочь выйти из этого положения, избавиться от наследия колониализма, а это возможно в ряде случаев только при культурной и иной помощи потомков колонизаторов, которые обязаны выплатить хоть часть лежащего на них долга перед обездоленными. Малые же народы, естественно, особенно нуждаются в такой помощи. Хотя, разумеется, главное тут должны сделать сами коренные жители.
Но предоставлять одной этнической группе власть над другими группами лишь в силу ее происхождения — согласитесь, нелепо, не имеет ничего общего ни с правами человек, ни с законными правами народов, ни с подлинной демократией. Такие действия явно противоречат высокой идее подлинного равенства людей.
В обиходе историков и этнографов по прежнему в ходу главным образом первый и третий термины. Второй, очень популярный лет сорок назад и в истории, стал теперь достоянием биологии.
Слово «абориген» образовано из двух латинских слов, означающих «от начала»; «автохтон» — из одного древнегреческого, означающего «местный, коренной». В обиходе все три термина в общем вполне как будто взаимозаменяемы — только вот кого мы имеем основания так называть, а кого — нет?
Обратимся к примерам. Аборигены Австралии. К ним имя чрезвычайно подходит. От начала заселения человеком шестой части света они здесь обитают тысячелетий по крайней мере двадцать — тридцать.Наверное, с той же уверенностью можно назвать маори аборигенами Новой Зеландии — однако известно ведь, что до маорийских племен, появившихся здесь в VIII-XII веках, на двух ее больших островах жили какие-то другие люди: следы их поселений найдены при раскопках.
Калмыки живут в Поволжье с XVII века; кто они здесь — пришельцы или местные? Ответ ясен: за три с лишним столетия пришельцы стали местными, а значит, и коренными.
Что ж, возьмем случаи переселений, более близкие к нашему времени. На территорию современной Каракалпакии каракалпаки были переселены хивинским ханом в 1811 году с низовьев Сырдарьи, где они до того обитали. Можно ли признать каракалпаков пришельцами в этих местах или они коренные жители? На наш взгляд, верна вторая точка зрения; присоединение к первой заставит историка устанавливать своеобразный срок давности, да еще очень большой (длиннее в данном случае ста семидесяти девяти лет или, для круглого счета, двух столетий). Вышло бы, будто лишь по истечении этого срока народ, переселившийся с других территорий, можно признать наконец коренным да местным.
Но в то же время мы говорим о коренных народах Сибири, отличая их тем самым от русских, хотя русское заселение Сибири началось за десятилетия до появления, скажем, калмыков в Калмыкии. И обычно не называем айнов — первопоселенцев Японии коренными жителями этой страны, хотя в момент появления предков собственно японцев (народа нихондзин) айны жили там уже много веков.
Эти примеры образуют несколько, может быть, длинноватое вступление к констатации факта: отличия между аборигенами и неаборигенами в той или иной области в каждом конкретном случае — свои.
Аборигены в Северной Америке конечно же (как и в Центральной, и в Южной) индейцы. Но в США в ходу и выражение «коренные американцы» — под ними понимают прямых потомков давних поселенцев — в отличие от эмигрантов, недавно приехавших в страну из других частей Америки, Европы, Азии. Словом, противопоставление коренных жителей новопоселенцам весьма условно, более того, оно может Завести довольно далеко. «Белые» расисты Великобритании требуют высылки за пределы страны людей, перебравшихся сюда десятки лет назад на постоянное жительство из бывших английских колоний.
В некоторых же странах Африки расисты «черные» выступают за высылку из этих стран всех людей европейского и азиатского происхождения, хотя бы их предки жили здесь уже несколько поколений.
На островах Фиджи националисты, принадлежащие к верхушке местной родовой знати, силой захватили власть, чтобы не допустить к ней политических деятелей, представлявших индостанскую по происхождению часть населения этих островов.
Имеют ли коренные фиджийцы право на большие права (простите тавтологию), чем «пришлые», точнее, потомки тех «пришлых», что завозились сюда до 1916 года в качестве дешевой рабочей силы британскими колонизаторами? Для сегодняшних фиджи-индийцев острова Фиджи — родина в полном смысле этого слова. Делать их неполноправными на родине — неужели это можно счесть справедливым? С тем же успехом можно заявить, что на территории Сибири право на власть имеют только те, кто принадлежит по происхождению к народам, заселявшим ее еще до прихода сюда русских. Если же учесть, что и из этих народов одни пришли в Северную Азию раньше, другие позже — и на земли, уже частично населенные другими этносами, то нам придется выяснять, какой из этих народов «более коренной», — и не в интересах исторической науки, не из благородного внимания к делам и судьбам предков, а для того лишь, выходит, чтобы использовать давние исторические события в чьих-то сиюминутных политических интересах.
Разумеется, мы привели этот пример лишь затем, чтобы стала ясна абсурдность такого подхода к проблеме.
Признавая права каждого народа, большого и малого, на развитие своей культуры, нельзя согласиться с тем, чтобы представители любого из них уже из-за своего происхождения автоматически получали преимущества перед людьми, принадлежащими к другим этносам.
И этой позиции вовсе не противоречат общая озабоченность судьбой малых народов Севера или та помощь, которую пытаются оказывать передовые американцы аборигенам Аляски, прогрессивные «белые» австралийцы — аборигенам пятой части света.
Коренные жители некоторых районов мира, колонизованных европейцами (главным образом европейцами, но не только ими) оказались в стесненном и унизительном положении, они были почти повсюду разорены экономически, угнетаемы политически, культура их размывалась, часто насильственно и сознательно. Им надо помочь выйти из этого положения, избавиться от наследия колониализма, а это возможно в ряде случаев только при культурной и иной помощи потомков колонизаторов, которые обязаны выплатить хоть часть лежащего на них долга перед обездоленными. Малые же народы, естественно, особенно нуждаются в такой помощи. Хотя, разумеется, главное тут должны сделать сами коренные жители.
Но предоставлять одной этнической группе власть над другими группами лишь в силу ее происхождения — согласитесь, нелепо, не имеет ничего общего ни с правами человек, ни с законными правами народов, ни с подлинной демократией. Такие действия явно противоречат высокой идее подлинного равенства людей.
суббота, 19 мая 2012 г.
Культура, политика, экономика в появлении этнической общности, племени, нации
Культура, политика, экономика в появлении этнической общности, племени, нации
Именно племена в научной литературе обычно рассматриваются в качестве основного этнического подразделения первобытного общества. Однако в последнее время эта точка зрения нередко подвергается сомнению. В современной зарубежной литературе довольно широко распространено мнение, что племя — «вторичное» социальное явление, возникающее на поздних стадиях общественного развития в особых исторических условиях. Представление о сравнительно позднем возникновении племен встречается и в нашей научной литературе последних лет. В частности, А. А. Формозов полагает, что появление племени относится лишь к мезолиту, среднекаменному веку, начавшемуся на Земле примерно 12 тысяч лет назад. Еще более радикальна точка зрения археолога В. Ф. Геннинга, считающего, что племя вообще не является этническим формированием. Он ссылается на то, что в понятии племени определяющей является система организации власти.
Действительно, в племени, как правило, существует такая система. На этот широко засвидетельствованный этнографией факт обратил особое внимание Ф. Энгельс. Он, в частности, отмечал наличие у племени военачальника или верховного вождя, народного собрания, совета старейшин и т. п. Племя характеризуется также определенной общностью диалекта, общими религиозными представлениями (мифологией), обрядами и собственным именем.
Необходимо, однако, сразу же подчеркнуть, что в данном случае речь идет о племенах позднего первобытного общества. Но, как известно, в этнографической литературе племенем подчас именуют также общности, еще не являющиеся социальными организмами. Примером могут служить австралийские племена. Представляя собой совокупность экзогамных родов или групп, связанных общими чертами культуры и сознанием общего происхождения, такие племена обычно не имеют единых органов власти. Ссылаясь на это, а также на некоторую неустойчивость подобных образований, отдельные исследователи предпочитают обходиться без употребления термина «племя» в суждениях об австралийских этнических общностях. Но, думается, нет все же оснований отказываться здесь от старой терминологии. Правда, это всего лишь племена-этникосы, не превратившиеся еще в племена-этносоциальные организмы. Однако нам ведь точно известно, что такие превращения возможны. Так, у некоторых австралийских племен уже появились подобия общеплеменных советов, составленных из главарей отдельных родов, и общеплеменные главари, власть которых еще основывалась преимущественно на личном авторитете, но уже становилась наследственной.
Таким образом, племена-этникосы, очевидно, представляют раннюю стадию племенной организации. Но когда они впервые возникли? По-видимому, эти своеобразные этнокультурные единицы (можно именовать их предплеменами) появились еще в эпоху мустье, у неандертальцев.
Много четко очерченных археологических культур известно для позднего палеолита, например, среднеднестровская на Русской равнине, крепская, виллендорфская и павловская в Центральной Европе, группа памятников типа Париальо в Испании ит. д. И представляется заслуживающим внимания мнение, что, вероятно, каждая из этих археологических культур принадлежала одной этнической общности-племени, так как для отдельной общины территория такой культуры (50-150 километров в поперечнике) слишком велика. Общины, насколько мы можем судить, занимали площадь, меньшую, в 5-10 раз. Но то были скорее всего лишь племена-этникосы. Видимо, племен как развитых социальных организмов, имевших четкую структуру, племенной совет, вождя и т. п., ни в позднем, ни тем более в среднем палеолите не было.
Интересные соображения по рассматриваемой проблеме были высказаны С. А. Арутюновым. Он напоминает о том факте, что именно с сапиентацией (процессом формирования людей современного вида) совпал переход людей по крайней мере на значительной части территории Евразии на относительно оседлый образ жизни. Его возможность обеспечивалась охотой на крупную дичь. Эта оседлость создала возможность для появления брачной системы, при которой два рода обменивались женщинами. Интересно его мнение (основанное на подсчетах археологов), что расстояние между соседними коллективами в таких объединениях родов «можно ориентировочно оценить примерно в 40—50 км». Поскольку это и диаметр основной охотничьей территории, постольку в целом данное объединение должно было охватывать площадь около 100 километров в поперечнике, близкую по своим масштабам к средним показателям той территории, на которую простирались отдельные археологические культуры верхнего палеолита. С. А. Арутюнов рассматривает указанные образования в качестве «единственных этнических единиц» того времени.
При решении вопроса об этнических подразделениях эпохи мезолита, среднекаменного века, важно учитывать те огромные перемены, которые произошли в условиях жизни людей в эту эпоху. Уже в конце позднего палеолита в Европе и Азии исчезли или резко сократились в числе мамонты, шерстистые носороги, гигантские олени и другие крупные животные. Это было обусловлено скорее всего климатическими изменениями, но частично, вероятно, и деятельностью самих людей. Позднее, около 7 тысяч лет назад, под влиянием изменений климата вымерли гигантские сумчатые в Австралии и гигантские млекопитающие в Америке.
Именно племена в научной литературе обычно рассматриваются в качестве основного этнического подразделения первобытного общества. Однако в последнее время эта точка зрения нередко подвергается сомнению. В современной зарубежной литературе довольно широко распространено мнение, что племя — «вторичное» социальное явление, возникающее на поздних стадиях общественного развития в особых исторических условиях. Представление о сравнительно позднем возникновении племен встречается и в нашей научной литературе последних лет. В частности, А. А. Формозов полагает, что появление племени относится лишь к мезолиту, среднекаменному веку, начавшемуся на Земле примерно 12 тысяч лет назад. Еще более радикальна точка зрения археолога В. Ф. Геннинга, считающего, что племя вообще не является этническим формированием. Он ссылается на то, что в понятии племени определяющей является система организации власти.
Действительно, в племени, как правило, существует такая система. На этот широко засвидетельствованный этнографией факт обратил особое внимание Ф. Энгельс. Он, в частности, отмечал наличие у племени военачальника или верховного вождя, народного собрания, совета старейшин и т. п. Племя характеризуется также определенной общностью диалекта, общими религиозными представлениями (мифологией), обрядами и собственным именем.
Необходимо, однако, сразу же подчеркнуть, что в данном случае речь идет о племенах позднего первобытного общества. Но, как известно, в этнографической литературе племенем подчас именуют также общности, еще не являющиеся социальными организмами. Примером могут служить австралийские племена. Представляя собой совокупность экзогамных родов или групп, связанных общими чертами культуры и сознанием общего происхождения, такие племена обычно не имеют единых органов власти. Ссылаясь на это, а также на некоторую неустойчивость подобных образований, отдельные исследователи предпочитают обходиться без употребления термина «племя» в суждениях об австралийских этнических общностях. Но, думается, нет все же оснований отказываться здесь от старой терминологии. Правда, это всего лишь племена-этникосы, не превратившиеся еще в племена-этносоциальные организмы. Однако нам ведь точно известно, что такие превращения возможны. Так, у некоторых австралийских племен уже появились подобия общеплеменных советов, составленных из главарей отдельных родов, и общеплеменные главари, власть которых еще основывалась преимущественно на личном авторитете, но уже становилась наследственной.
Таким образом, племена-этникосы, очевидно, представляют раннюю стадию племенной организации. Но когда они впервые возникли? По-видимому, эти своеобразные этнокультурные единицы (можно именовать их предплеменами) появились еще в эпоху мустье, у неандертальцев.
Много четко очерченных археологических культур известно для позднего палеолита, например, среднеднестровская на Русской равнине, крепская, виллендорфская и павловская в Центральной Европе, группа памятников типа Париальо в Испании ит. д. И представляется заслуживающим внимания мнение, что, вероятно, каждая из этих археологических культур принадлежала одной этнической общности-племени, так как для отдельной общины территория такой культуры (50-150 километров в поперечнике) слишком велика. Общины, насколько мы можем судить, занимали площадь, меньшую, в 5-10 раз. Но то были скорее всего лишь племена-этникосы. Видимо, племен как развитых социальных организмов, имевших четкую структуру, племенной совет, вождя и т. п., ни в позднем, ни тем более в среднем палеолите не было.
Интересные соображения по рассматриваемой проблеме были высказаны С. А. Арутюновым. Он напоминает о том факте, что именно с сапиентацией (процессом формирования людей современного вида) совпал переход людей по крайней мере на значительной части территории Евразии на относительно оседлый образ жизни. Его возможность обеспечивалась охотой на крупную дичь. Эта оседлость создала возможность для появления брачной системы, при которой два рода обменивались женщинами. Интересно его мнение (основанное на подсчетах археологов), что расстояние между соседними коллективами в таких объединениях родов «можно ориентировочно оценить примерно в 40—50 км». Поскольку это и диаметр основной охотничьей территории, постольку в целом данное объединение должно было охватывать площадь около 100 километров в поперечнике, близкую по своим масштабам к средним показателям той территории, на которую простирались отдельные археологические культуры верхнего палеолита. С. А. Арутюнов рассматривает указанные образования в качестве «единственных этнических единиц» того времени.
При решении вопроса об этнических подразделениях эпохи мезолита, среднекаменного века, важно учитывать те огромные перемены, которые произошли в условиях жизни людей в эту эпоху. Уже в конце позднего палеолита в Европе и Азии исчезли или резко сократились в числе мамонты, шерстистые носороги, гигантские олени и другие крупные животные. Это было обусловлено скорее всего климатическими изменениями, но частично, вероятно, и деятельностью самих людей. Позднее, около 7 тысяч лет назад, под влиянием изменений климата вымерли гигантские сумчатые в Австралии и гигантские млекопитающие в Америке.
вторник, 1 мая 2012 г.
Ступени происхождения родового имени башкирского народа
Ступени происхождения родового имени башкирского народа
Все народы мира состоят в родстве: биологическом, языковом, культурном. Но степени такого родства бывают разными. На примере башкир можно проследить линии родства близкого и дальнего. . При этом, прежде всего, можно использовать такую разновидность лингвистических данных, как имена групп, составляющих народ, — этнонимы.
Башкиры, как, впрочем, и некоторые иные народы, смогли пронести ч/з столетия и даже тысячелетия наименования своих и старинных, и относительно поздних родоплеменных объединений.По видимости, практически все народы когда-то делились на процесс родов и племена. Мы знаем, что это относится и к жителям Древней Руси, и к древним франкам, и к индейцам, жившим у американских Великих озер. От самого слова "род" произошли русские слова "родня, родственники" ит. д., так как род и объединял родню, близкую и дальнюю. Однако не всюду дожили процесс родов и племена до времени, когда их наименования сумели записать. А вот у башкир это удалось сделать. Мало того, благодаря замечательным башкирским легендам и преданиям мы знаем даже, сколько главных родов было в Башкирии до монгольского завоевания и как они назывались.А наименования, данные племенам, родам и группам, на которые делятся процесс родов, - вещь надежная, их куда сложнее сменить, чем фамилию. Живет род - живет и его имя, полученное сто, и триста, и немало сотен лет тому назад.А уж по имени нередко возможно выяснить и то, когда оно возникло и по какой причине оно именно такое, какое есть.Р. Г. Кузеев составил из племенных, родовых и внутриродовых имен подлинную лестницу в прошлое собственного народа. Лестницу из семи ступеней. Каждая размерами в целые столетия. В собственной научной работе исследователь, конечно же, заявляет не о лестнице и ступенях, а о лингвистических пластах в этнонимике башкир.Вот наиболее к нам близкий из них, верхняя ступень лестницы, пласт, который автор назвал Поволжско-Среднеазиатским. Многие из его имен знакомы даже человеку, никогда специально не интересовавшемуся не только лишь историей Башкирии, но еще и вообще историей. Все это кажется удивительным, и все-таки в общем не так уж удивительно. Не удивляет ведь нас распространенная российская фамилия Калмыков.Однако нужно все-таки помнить, что м/у фамилией и родовым названием - разница огромная. У рассийских Калмыковым или Калмыком по прозвищу и основателем фамилии Калмыковых когда-то мог стать и потомок осевшего на новой земле калмыка, и просто российский человек, побывавший в Калмыкии и поразивший по возвращении оттуда соседей рассказами про диковинную чужую страну. Даже мужчина с чертами лица, которые казались его односельчанам калмыцкими, мог получить такое прозвище. Хотя, нет смысла перечислять все возможные случаи. Важно, что русские Калмыковы совсем не непременно происходят от калмыков.На башкирские земли приходили в XVI-XVIII веках представители массы народов Средней Азии, Поволжья, Урала. Сюда перебирались и отдельными семьями, и группами, и родами. Посему и приняли отдельные родовые объединения башкир имена целых народов, живущих за сотни, а то и за тыс. километров, что в количестве основателей подобных крупных семей и родов были как раз калмыки, узбеки, каракалпаки, татары и т. д
Все народы мира состоят в родстве: биологическом, языковом, культурном. Но степени такого родства бывают разными. На примере башкир можно проследить линии родства близкого и дальнего. . При этом, прежде всего, можно использовать такую разновидность лингвистических данных, как имена групп, составляющих народ, — этнонимы.
Башкиры, как, впрочем, и некоторые иные народы, смогли пронести ч/з столетия и даже тысячелетия наименования своих и старинных, и относительно поздних родоплеменных объединений.По видимости, практически все народы когда-то делились на процесс родов и племена. Мы знаем, что это относится и к жителям Древней Руси, и к древним франкам, и к индейцам, жившим у американских Великих озер. От самого слова "род" произошли русские слова "родня, родственники" ит. д., так как род и объединял родню, близкую и дальнюю. Однако не всюду дожили процесс родов и племена до времени, когда их наименования сумели записать. А вот у башкир это удалось сделать. Мало того, благодаря замечательным башкирским легендам и преданиям мы знаем даже, сколько главных родов было в Башкирии до монгольского завоевания и как они назывались.А наименования, данные племенам, родам и группам, на которые делятся процесс родов, - вещь надежная, их куда сложнее сменить, чем фамилию. Живет род - живет и его имя, полученное сто, и триста, и немало сотен лет тому назад.А уж по имени нередко возможно выяснить и то, когда оно возникло и по какой причине оно именно такое, какое есть.Р. Г. Кузеев составил из племенных, родовых и внутриродовых имен подлинную лестницу в прошлое собственного народа. Лестницу из семи ступеней. Каждая размерами в целые столетия. В собственной научной работе исследователь, конечно же, заявляет не о лестнице и ступенях, а о лингвистических пластах в этнонимике башкир.Вот наиболее к нам близкий из них, верхняя ступень лестницы, пласт, который автор назвал Поволжско-Среднеазиатским. Многие из его имен знакомы даже человеку, никогда специально не интересовавшемуся не только лишь историей Башкирии, но еще и вообще историей. Все это кажется удивительным, и все-таки в общем не так уж удивительно. Не удивляет ведь нас распространенная российская фамилия Калмыков.Однако нужно все-таки помнить, что м/у фамилией и родовым названием - разница огромная. У рассийских Калмыковым или Калмыком по прозвищу и основателем фамилии Калмыковых когда-то мог стать и потомок осевшего на новой земле калмыка, и просто российский человек, побывавший в Калмыкии и поразивший по возвращении оттуда соседей рассказами про диковинную чужую страну. Даже мужчина с чертами лица, которые казались его односельчанам калмыцкими, мог получить такое прозвище. Хотя, нет смысла перечислять все возможные случаи. Важно, что русские Калмыковы совсем не непременно происходят от калмыков.На башкирские земли приходили в XVI-XVIII веках представители массы народов Средней Азии, Поволжья, Урала. Сюда перебирались и отдельными семьями, и группами, и родами. Посему и приняли отдельные родовые объединения башкир имена целых народов, живущих за сотни, а то и за тыс. километров, что в количестве основателей подобных крупных семей и родов были как раз калмыки, узбеки, каракалпаки, татары и т. д
Подписаться на:
Сообщения (Atom)