Документы и источники об истории народов и племен
История каждого этноса — неотъемлемая часть общей истории человечества. Как восстановить путь народа через время, найти его древние корни, старое и новое родство?
Мы в XX веке буквально присутствуем при формировании десятков новых народов. Этнографы с понятным интересом следят за тем, как складывается сегодня из множества народов и племен индонезийская нация. Она еще не сложилась, но многие ученые уверены, что индонезийский метаэтнос станет в конце концов — и не в очень отдаленном будущем обычным этносом, этносоциальной общностью — нацией.
Некоторые исследователи предвидят рождение наций в отдельных африканских странах; но даже если появление единого кенийского этноса можно отнести лишь к сравнительно далекому и довольно проблематичному будущему, то в той же Кении происходит стремительное объединение и превращение мелких племен в довольно крупные народности.
Несколько новых этносов появилось за последний век на территории Советского Союза. Один из примеров — алтайцы, народ, складывающийся из небольших племен и народностей, говоривших на разных языках, уже в советское время (хотя различия в языке у северной и южной групп алтайцев еще очень велики). В Дагестане некоторые совсем маленькие народности, исчислявшиеся сотнями и тысячами человек, слились с более крупными народами этой республики — аварцами, лезгинами, лаками, кумыками.
Ученые исследуют этнические процессы, идущие в наши дни, устанавливают их закономерности, определяют, какие из них могли и должны были действовать сотни и тысячи лет назад. Факты об этнических процессах XIX века мы черпаем из книг ученых, записей путешественников, свидетельств современников. Но чем дальше в прошлое, тем скупее становятся письменные сведения об истории народов. Пока с учеными прошлое говорит со страниц хроник и летописей, дело обстоит еще не так плохо. Нет хроник? Остаются поэмы, законодательные акты и хозяйственные документы. Именно такого рода записи содержат шумерские и вавилонские глиняные таблички, причем материалы бухгалтерского, как мы сказали бы сегодня, учета явно преобладают над всеми остальными. Но даже складские документы многое дают исследователю этногенеза. Ведь уже язык документов сообщает (хотя и не всегда), к какому народу принадлежали те, кто эти документы оставил. Куда хуже положение исследователей, изучающих прошлое народа в пору, когда у него не было письменности или письменных документов сохранилось очень немного. Тут, конечно, порою могут помочь свидетельства соседей, обладавших письменностью, рассказы тех, кто посетил соответствующую страну.
Можно вспомнить, что массой сведений по истории народов Поволжья, Урала и вообще Восточной Европы в раннее средневековье мы обязаны, например, арабским путешественникам. Но такие сведения «со стороны» нередко неверны, всегда отрывочны и весьма неполны. А часто, слишком часто, их и вообще не бывает. Писаную историю народов приходится дополнять, а порою и поправлять этнографии, действующей в союзе с остальными историческими дисциплинами — от археологии до этнической антропологии, в содружестве с лингвистикой и другими науками. А чем дальше в прошлое, тем важнее такое комплексное исследование этногенеза.
Антрополог исследует кости и черепа, восстанавливает облик древнего обитателя той или другой местности, сравнивая этот облик с внешностью представителей современных этносов. связывая прошлое и настоящее.
История каждого этноса — неотъемлемая часть общей истории человечества. Как восстановить путь народа через время, найти его древние корни, старое и новое родство?
Мы в XX веке буквально присутствуем при формировании десятков новых народов. Этнографы с понятным интересом следят за тем, как складывается сегодня из множества народов и племен индонезийская нация. Она еще не сложилась, но многие ученые уверены, что индонезийский метаэтнос станет в конце концов — и не в очень отдаленном будущем обычным этносом, этносоциальной общностью — нацией.
Несколько новых этносов появилось за последний век на территории Советского Союза. Один из примеров — алтайцы, народ, складывающийся из небольших племен и народностей, говоривших на разных языках, уже в советское время (хотя различия в языке у северной и южной групп алтайцев еще очень велики). В Дагестане некоторые совсем маленькие народности, исчислявшиеся сотнями и тысячами человек, слились с более крупными народами этой республики — аварцами, лезгинами, лаками, кумыками.
Ученые исследуют этнические процессы, идущие в наши дни, устанавливают их закономерности, определяют, какие из них могли и должны были действовать сотни и тысячи лет назад. Факты об этнических процессах XIX века мы черпаем из книг ученых, записей путешественников, свидетельств современников. Но чем дальше в прошлое, тем скупее становятся письменные сведения об истории народов. Пока с учеными прошлое говорит со страниц хроник и летописей, дело обстоит еще не так плохо. Нет хроник? Остаются поэмы, законодательные акты и хозяйственные документы. Именно такого рода записи содержат шумерские и вавилонские глиняные таблички, причем материалы бухгалтерского, как мы сказали бы сегодня, учета явно преобладают над всеми остальными. Но даже складские документы многое дают исследователю этногенеза. Ведь уже язык документов сообщает (хотя и не всегда), к какому народу принадлежали те, кто эти документы оставил. Куда хуже положение исследователей, изучающих прошлое народа в пору, когда у него не было письменности или письменных документов сохранилось очень немного. Тут, конечно, порою могут помочь свидетельства соседей, обладавших письменностью, рассказы тех, кто посетил соответствующую страну.
Можно вспомнить, что массой сведений по истории народов Поволжья, Урала и вообще Восточной Европы в раннее средневековье мы обязаны, например, арабским путешественникам. Но такие сведения «со стороны» нередко неверны, всегда отрывочны и весьма неполны. А часто, слишком часто, их и вообще не бывает. Писаную историю народов приходится дополнять, а порою и поправлять этнографии, действующей в союзе с остальными историческими дисциплинами — от археологии до этнической антропологии, в содружестве с лингвистикой и другими науками. А чем дальше в прошлое, тем важнее такое комплексное исследование этногенеза.
Антрополог исследует кости и черепа, восстанавливает облик древнего обитателя той или другой местности, сравнивая этот облик с внешностью представителей современных этносов. связывая прошлое и настоящее.
Комментариев нет:
Отправить комментарий